Город Голодных теней. Разносчик - Страница 41

- Завтракать будем сейчас, - предупредила она. Поколебавшись, добавила: - Нам надо поговорить (поморщилась: по-киношному сказала). - Перед выходом.

- О чём? - всё ещё сонно усмехаясь, спросил он.

- О том, что тревожит меня, - честно ответила Наташа. - Иди умываться.

Он повиновался, по-прежнему расслабленно-мягкий, но когда он ушёл их кухни, девушка забеспокоилась ещё больше. Этот странный его взгляд на неё, какой-то оценивающий, собственнический, ей очень не понравился.

Дождавшись, пока он доест свою порцию мяса (специально потушила для него) и допьёт кофе, Наташа убрала тарелки в раковину, решив вымыть, если только времени хватит до выхода на улицу.

- Радим, что ты сегодня делаешь?

- Свободен до вечера, - сказал он, немного подумав. - Думал, что с тобой пойду.

- Я еду к Алексеичу. Мне надо позаниматься в залах для медитаций, - спокойно сказала девушка, не замечая, что нервно наматывает на палец прядку волос, не вошедшую в хвост. Поняла, что делает, заметив взгляд Радима. Резко опустила руку.

- Тогда посижу дома, почитаю, - с лёгким недоумением сказал он.

- Радим, Алексеич предложил тебе пожить у него! - выпалила Наташа. - У него есть гостевые комнаты - это раз. Он будет заниматься с тобой индивидуально - два. Он знает, кто ты такой и что с тобой случилось, - и это главное. Что скажешь?

Он уставился на неё, совершенно ошеломлённый, едва последнее дошло до него.

- Он знает?

- Почему ты не хочешь заниматься с ним?! - уже с отчаянием спросила Наташа. - Ведь тебе достаточно будет дотронуться до него - и ты будешь знать всё о себе! Он разрушитель - понимаешь? Он разрушает - даже нехотя - любое, что посильно для его энергетики. Ты же хочешь - ты сам сказал!

- Прекрати орать, - угрюмо сказал Радим. - Ты раньше никогда таких истерик не устраивала. Что случилось? Ну?

- А ты не командуй! - взвилась девушка, с ужасом понимая, что её уже несёт, но не в силах остановиться. - Сидит тут - и командует, как будто в собственной квартире!

- Этим ты меня не уешь, - раздражённо сказал парень и по-волчьи ощерился. - Я не дурак. Скажи, что произошло! Быстро!

- Не смей так разговаривать со мной!

Он вылетел из-за стола так стремительно, что она не уследила за его движением. Вылетел и рванул к ней. Она даже не успела встать со стула, как оказалась в его железных, несмотря на худобу, объятиях. Тепло дыша ей в ухо, он тихо сказал:

- Не выпущу, пока не скажешь, в чём дело.

- Считаешь это... - Она забилась в его руках.

- Не скажешь - поцелую.

Она мгновенно съёжилась на стуле. Что... он сказал?!

Кажется, ею сейчас и правда руководила только истерика.

- Ты хочешь, чтобы я тебе сказала, в чём дело?!

- Да!

- Ты насылал на меня сегодняшний сон?

- Нет.

- Ты пробил меня - насквозь! Тебе уже не надо насылать на меня кошмаров - я вижу сны, в которых ты передаёшь мне, сам того не подозревая, свои желания!

- Я не понимаю, - жёстко сказал он в её ухо. - Объясни конкретно.

- Конкретно?! - она снова дёрнулась, с ужасом понимая, что его сильная хватка - это её будущие синяки, которые вот-вот появятся. - Конкретно?! Я боюсь тебя!! Боюсь твоей силы! Отпусти меня! - И разрыдалась, понимая, что попала в тупик, что не может рассказать ему, что происходит на самом деле, а по-другому объяснить ему ничего не может. - Я хочу, чтобы ты ушёл от меня! Я не смогу справиться с тобой, случись что! Поверь на слово, что ты просто убьёшь меня!

Объятия, в которых было больно, обмякли. Потом Радим убрал руки.

И Наташа уткнулась в ладони выплакаться вволю.

Придя в себя, одной рукой она прикрыла лицо, другой - нащупала полотенце, висевшее на спинке стула. Вытерла лицо, заикаясь и понимая, что оно здорово опухло от слёз, но мысленно махнула на это рукой.

Радим снова сидел напротив и бесстрастно смотрел на неё.

- Если прямым текстом, ты пытаешься сказать мне, чтобы я убирался из твоей квартиры.

Наташа снова скривилась от подступающих слёз и отвернулась. Этого-то как раз она не хотела. Но как сказать, если горло сразу перехватывает? Уже не тупик. Капкан. Хорошо бы связать его и в таком виде приволочь к Алексеичу, чтобы тот сам всё сделал - без её вмешательства. Дело - серьёзное. Почему она должна отдуваться в одиночестве?

- Да-ай мне минуты три, чтобы я-а успокоилась... - всхлипнула она.

- На, - бросил он.

И все три минуты, а может, и больше, девушка пыталась лихорадочно придумать, как сказать ему, как уговорить его - будучи при этом скованной тайной... Беспомощно пожала плечами. Невозможно объяснить хоть что-то, не открывая ему загадки его собственной личности.

- Я... видела во сне, как танцевала на твоё желание, - наконец она смогла выговорить. - Если ты не насылал на меня сон - значит, я восприняла твоё желание, потому что ты... - Она замолчала, не зная, как объяснить человеку, не знающему терминов, что такое пробитое энергополе. - Ты пробил мою естественную защиту, - нашла она слова. - Ты это сделал очень легко. Что будет дальше?

- Что значит пробитое поле - для тебя? - хмуро спросил он.

- Если я его не восстановлю, я буду слабеть. И любой человек, чуть сильней меня, будет вытягивать из меня энергию. Что значит, я буду подвержена не только перепадам настроения, но и любым несчастным случаям. - Она шмыгнула носом, жалея себя. - Про болезни уже не говорю.

- Если, - твёрдо сказал Радим, и Наташа подняла глаза. - Если я пойду к Алексеичу и стану, как ты того хочешь, его учеником, я смогу сюда приходить? Ведь я тогда не буду кричать? Ты ведь мне это обещаешь? Ну, что кричать по ночам не буду?

- Ещё неизвестно, захочешь ли ты приходить сюда... - вздохнула Наташа, протирая мокрые скулы - слёзы катились, словно сами по себе.